>> Холмы ветров
Когда кончилось поле и снова пошли холмы, земля стала более податливой, местами влажной и комковатой, напоминая Шургату о том, что стоит шагать осторожно и смотреть себе под ноги, чтобы не покатиться с холма, поскользнувшись на грязи. Чем выше он забирался, тем суше и твёрже становилась земля. Ближе к солнцу, вне тени холмов, она подсыхала значительно быстрее, легко избавляясь от ночной росы. Забравшись на очередной холм, Шургат посмотрел вниз и обнаружил, что стоит над печально известным склоном. Многие уже забыли, в честь чего склон назвали Хмурым, но Шургат прекрасно помнил. В холодные осенние ночи, а порой и в ночи весенне-летние, низину между двумя холмами заполнял густой серовато-белый туман. Зрелище жутковатое. Шургат слышал историю о том, как один из волков Дикой Охоты, не заметив склона из-за тумана, рванулся вперёд по холму и упал вниз. Приземление оказалось крайне неудачным, он свернул себе шею, да так и остался лежать внизу, в тумане. Ещё один минус того, что кочевники здесь - новички. Многие из них просто не знают, где опасный спуск, а где ровное место.
Но нынешним днём склон не выглядел хмурым. Солнце освещало его, а от деревьев внизу раздавалось птичье пение.
Ярость захлестнула Шургата, когда он увидел впереди себя пичугу, присевшую у ягодного куста. Он едва не кинулся вниз со склона, как тот злополучный герой, переломавший шейные позвонки. Вовремя взяв себя в лапы, Шургат пригнулся и постарался как можно тише подобраться к птице. Но и тут его ждала неудача. Пичужка заметила его. Из последних сил волк рванулся за добычей, но она уже взлетела в воздух. Зубы его щёлкнули у хвоста птицы, и она улетела прочь.
- Чтоб тебя ястреб сожрал! - прорычал он вслед улетающей птице. - Или нет, филин! Пусть это будет филин!
"Надеюсь, так тебе будет больнее. Не только тебе. Вам всем. Подлым тварям, отказавшимся от достойной смерти на моих клыках".
Резко замолчав после выкриков, Шургат двинулся вдоль по склону, не особо надеясь на добычу. Удача в этот день совсем покинула его, и он уже подумывал перевернуть камни, чтобы поискать под ними личинок. Личинки могут оказаться довольно жирными, но голод утолят ненадолго. К тому же, сбивать когти о камни ему не хотелось.
Когда он почти отчаялся, его неожиданно привлёк ежевичный куст. Шургат сорвал одну ягоду, пожевал, сморщился - недозрелая. Но внутри куста ему почудилось какое-то шевеление.
Осторожно отодвинув острые ежевичные плети, чтобы не пораниться, Шургат довольно ощерился. Его взгляду предстало птичье гнездо, полное пухлых птенцов. Пасть тут же наполнилась слюной.
Однако на миг он замер. В голове Шургата появился образ того, как он сохраняет птенцам жизнь, караулит и охраняет их, а потом приносит в логово кучу тушек крупных, откормленных рябчиков. Уж на такой улов его отец точно обратил бы внимание. А Шургат сказал бы, что поймал всех этих рябчиков за одну охоту.
Но образ тут же рассыпался обломками, когда Шургат понял, что гнездо могут найти другие хищника, которые без задней мысли поживятся птенцами. Кроме того, мать птенцов, возможно, уже мертва и не станет их выкармливать. Шургат же не сможет постоянно сидеть у гнезда и сторожить его, поэтому мечта несбыточна. Но... он может сделать что-то другое.
Ржаво-бурая пасть Шургата потянулась к птенцам и, разомкнув челюсти, ухватила одного за лапку. Волк слегка подкинул птенчика и поймал пастью. Раздался хруст хрупких косточек. Пасть сосредоточенно жевала, а горящие глаза Шургата были направлены на оставшихся в живых. Нежное мясо согрело его горло и будто погладило вкусовые рецепторы. Остановиться было сложно. Одного за другим Шургат ловил птенцов и пожирал, похрустывая маленькими косточками. Он ел их прямо с перьями, ведь так всяко сытнее. Волк остановился, когда в гнезде остался один неприметный птенец.
- Тебе нравится подарок, который я тебе сделал? - усмехнулся Шургат, облизывая губы. - Теперь ты будешь единственным у своих родителей. Они будут любить тебя одного. Всё их внимание достанется только тебе.
Птенец, казалось, весь сжался от ужаса. Шургат действовал чисто: ни крови, ни перьев, как будто остальных птенцов никогда и не существовало. Только один.
- Радуйся, глупое создание, - голос волка наполнился нотками раздражения. - Я устроил твою судьбу. Ты должен быть счастлив. Эти черви только мешали бы тебе жить. Представь, вся любовь родителей - только твоя. Ты будешь благодарен мне, пернатый уродец, когда поймёшь, что я для тебя сделал.
Шургат задвинул ветви ежевики обратно, но не спешил уходить от куста. Ему хотелось, чтобы родители птенца действительно позаботились о нём. Он сделал благо для всех них: один птенец почти незаметен. Даже если враг найдёт гнездо, он может не увидеть в нём серый комочек, сливающийся по цвету с самим гнездом. Часть птенцов всё равно погибла бы, а Шургат оставил в живых целого одного. Родители смогут откормить его на славу. Он вырастет большой и толстой птицей.
А потом Шургат придёт... и съест его. Крупного и мясистого.

Впрочем, стоило Шургату вылезти из куста, как рядом появился печально знакомый волк, своим появлением заставивший его поморщиться. "И что ты всё надоедаешь мне?" - недовольно подумал он, напряженным взглядом без капли дружелюбия оглядывая брата. "Дай угадаю... пришел похвастаться своими великими свершениями, потому что больше не перед кем? А может, лучше к своему папочке сходил бы? Вот уж кто точно уронил бы челюсть от твоего совершенства".
- Ты просто не смыслишь в ягодах, - парировал он слова Баахи, который решил даже не здороваться с ним. "Естественно, ведь такой, как я, не заслуживает твоих приветственных слов, верно? Ты всегда пытался использовать меня как обслугу, забывая, что ты ничем не лучше меня".
Опасения Шургата подтвердились. Баахи поймал зверя и, не спрашивая брата, уже распределил его обязанности, упомянув, что тот будет тащить его дичь. Шургат нехорошо усмехнулся. Баахи зачем-то стал двигаться к кусту, словно думал, что там что-то спрятано. "Каково же будет твоё удивление, твердолобый, когда ты увидишь там жалкую пташку, которой даже не насытишься".
- Но-но-но, не важно, что я там поймал, - сказал Шургат, недружелюбно щерясь и отходя от брата. - Ты, безусловно, умница. Удавил кого-то крупного. Конечно, я не знаю, как ты это сделал, может камень ему на голову скинул с пригорка или ядом накормил. Но ты, конечно же, молодчина, Баахи. Далеко пойдешь, - он цокнул языком. - Ты понял, да? Отсюда пойдешь. Топ-топ.
Если с белобрысым Шургат ещё мог более-менее адекватно поговорить в силу умеренного занудства первого, то вот разговоры с черномазым редко не доводили его до состояния бешенства. Черномазый не уставал поучать его, приводя в пример солнцеликого себя и рассказывая о своих чудных подвигах. Самолюбие так и сочилось из каждой клеточки Баахи, Шургат чувствовал это, несмотря на попытки брата выглядеть чуть менее самолюбивым, чем он есть на самом деле.
- Если ты, Баахи, думаешь, что я буду нести за тебя твою добычу, а ты потом просто получишь все лавры - ты ошибаешься. Иди в логово и найди какого-нибудь недоноска, который при виде твоего великолепного торса обливается слюной. А меня оставь в покое, я ищу себе еду, и твои проблемы меня совсем не трогают. Как тебя мои, помнишь? Много лун тому назад, сколько раз я просил твоей помощи? Бессчетное количество раз. Но тебе было наплевать. А теперь мне плевать на твои проблемы, усёк, Баахи?
Шургат даже шерсть на загривке приглаживать не стал. Если его брат хочет побыть вожаком, пусть будет, но не над ним, а над какими-нибудь слюнтяями, которые ничего не смогут ему противопоставить. Быть может, попроси он вежливо, Шургат и сжалился бы над его проблемой. Но с тех пор, как в лапах Шургата заиграла сила, он никому не позволял помыкать им, тем более, такому же переярку, как он сам.
"Что за бесовщина с этим Баахи?" - недовольно думал Шургат, чувствуя желание поскорее уйти со склона и добыть ещё чего-нибудь съестного. "Неужели ему так трудно вернуться в логово и попросить парочку волков пошире в плечах помочь ему? Жаба, что ли, душит просить у кого-то помощи? Подумал, что сможет заставить меня служить ему, и не придется ни у кого ничего просить? Не на того напал".

Отредактировано Шургат (17.10.2017 16:50:02)

Вместо того, чтобы отстать от него, Баахи продолжил в своём репертуаре.
- Прекрати болтать, прекрати болтать - добейся чего-нибудь, прежде чем других затыкать, - усмехнулся Шургат, оглядывая братца с неприкрытым презрением. Он слишком сильно пошёл в свою мать, такую же надменную и злую гадюку, стремящуюся подмять под себя других.
- Пытаешься запугать меня стайными обязанностями? - Шургат взглянул на Баахи с наигранным укором во взгляде и разочарованно покачал головой. - А что, если в стае кто-нибудь узнает, что ты сорвал мне охоту из-за того, что оказался настолько слабым, что не смог дотащить свою добычу до логова? Если ты не заметил, я тут не для того, чтобы болтать с тобой, а по делу.
Он чуть развернулся и посмотрел на простирающуюся впереди дорогу.
- Найди другого придурка, который будет выполнять за тебя твою работу. А меня оставь в покое, я тебе не подчиняюсь. Надеюсь, ты наконец-то это усёк, твердолобый.
Шургат развернулся и бодрой рысцой нырнул в кусты, после чего убежал вдаль, затерявшись среди деревьев.
>> Куда-то вдаль