Впервые за долгое время Цезарь не мог сомкнуть глаз. Прошлой ночью разведчики сообщили о том, что нашли взъерошенный куст малины и длинный след вытоптанной травы. Давно на Соколином Плато не видели медведей. Цезарь предполагал, что тот пришел из западных земель, а потому хозяйничал и не боялся возмездия стаи. Да и о каком возмездии вообще шла речь? Волк понимал, что даже если он соберет отряд самых сильных бойцов, потерь не избежать.
Ещё с первым проблеском солнца вожак собрал патрульных, дабы обновить метки, а сам уставший и сонный отправился к Горному Озеру. Каждый раз, испытывая какие-то затруднения, Цезарь шёл к ледяной воде, дабы прогнать своё беспокойство и заменить его на холодный расчет. Путь от Лихолесья к Горному Озеру был настолько незначительным, что волк порой удивлялся, как его стая ещё не завладела столь щедрой землей. Сам же он был падок на красивые места, а особенно на те, которые позволяли ему любоваться собственным отражением.
Решив отдохнуть от тяжелых дум, Цезарь сосредоточился на охоте. Пускай он и поел в логове, но будучи бывшим искусным Дикой Охоты, ему было просто необходимо раз за разом подтверждать свою ловкость и молниеносность, сравнимую разве, что с быстротой ветра. Дичь была для него только способом утолить голод, но и возможностью поразвлечься, испытать адреналин, способный зарядить его на весь оставшийся день. Поиск добычи оказался не таким простым, как рассчитывал Цезарь. Он рыскал недалеко возле озера, пытавшись поймать хоть какой-то след. Всё было тщетно. Дичь либо ещё не проснулась, либо уже поняла, как небезопасно появляться у самого Лихолесья. Сам же Цезарь, сохраняя достоинство, будто бы не ему сейчас пришлось сделать крюк, дабы зацепиться хоть за одно живое создание, приблизился к самому берегу. Из воды на него смотрел уже не юный, но ухоженный и приятный по виду светло-бурый волк. Янтарные глаза смотрели с вызовом, будто их обладатель вот-вот выпрыгнет из водного зеркала и настигнет другого, точно такого же волка. Цезарь улыбнулся самому себе. Он был хорош.
Быть может он мог стоять так до следующей ночи, но резкий манящий запах птицы, перемешенный с тиной и тухлой водой, заставили Цезаря резко обернуться в сторону Серых Пик, что величаво возвышались над лесом. Пускай его взгляд и был направлен в ту сторону, он был занят не любованием пейзажа, а пытался выяснить, откуда шёл аромат. Лапы сами понесли его к добыче, они хитро нырнули в кусты, потом вовсе напряглись в ожидании, когда их хозяин заметил причину такого разящего запаха. Недалеко от берега спали маленькие утята, охраняемые взрослой птицей. Цезарь не почувствовал ничего, кроме желания поскорее убить, перекусить их ещё неокрепший хребет и раствориться во вкусе крови. Для него это была лишь дичь. Маленькая или большая, взрослая или юная - вся она нуждалась в том, чтобы её съели.
Мама-утка взволнованно захлопала крыльями. Цезарь нетерпеливо облизнулся и припал к земле, он рассчитывал хватит ли ему прыжка, дабы оказаться рядом со вкусными птицами или придеться приблизиться ещё. Когда расстояние было настолько критичным, что его пасть чуть ли не свисала над добычей, а предчувствие утки оправдалось мелькнувшей в кустах бежевой шерстью, Цезарь вскочил. Юные утята попытались взлететь, но видимо ещё не окрепли после недолгого плаванья, а потом их попытки заканчивались тем, что они не могли долго держаться на лету. Утка  пыталась изо всех сил отвлечь на себя Цезаря. Но у него не было причин убивать взрослую особь, точнее он совсем не желал убить именно её. Хрупкое нежное мясо, которое никак не могло попасть ему в глотку, дразня и маяча у самой морды, интересовало куда больше, чем добыча, которая могла бы прокормить его. И Цезарь следом за утятами, прыгая, пытаясь ухватить за хвост, да забавляясь охотой, неспешно пытался нагнать их своей пастью. Если у одного из малышей сил от природы было побольше, то он смог побороть свою усталость и взлететь повыше, то другой неожиданно попался клыкам Цезаря. Тот сам удивился тому, как нежно хрустнули кости юнца, как нежные десна почувствовали перья, а кровь смочила ему горло. Волк тут же ударил добычу об землю, придавил лапой и жадно распотрошил, пытаясь добраться до печени и сердца.
Цезарь славно повеселился. Он даже забыл о муках, которые терзали его не так давно. Вдоволь наигравшись с добычей, перекусив, волк довольно развалился недалеко от брошенных останков, надеясь, что те привлекут мелких хищников. Такому принципу охоты, когда ловили более мелкую дичь, и оставляли привлекать более крупную, учили в Дикой Охоте лишь искусных.
Однако долго оставаться на месте он не мог, решив, что после найдет дичь покрупнее по кровавому следу, Цезарь резво поднялся и засеменил в сторону Лихолесья.
→ Лихолесье