Тихими тёмными ночами он обычно спал спокойно, ведь ни кошмары, ни скрытая, застарелая боль, ни совесть — есть ли она в этой душе? — не смели коснуться волка. Сегодня же творилось что-то странное. Вишейт так и не сомкнул глаз, хотя солнце давно уже сгорело где-то за горизонтом, не покинув и следа после себя, полностью передав власть в лапы мрака, яркой луны, льющей свой серебристый свет на землю, и мерцающих далёких звёзд. Забавно, но эти горящие высоко над головой призрачные огоньки до сих пор казались ему светлячками, залетевшими слишком далеко и по глупости попавшими в коварную ловушку чёрной небесной тверди. Время от времени самые везучие из них срывались вниз, обретали свободу, оставляя недолговечный светлый росчерк. Кто-то, помнится, с воодушевлением рассказывал красноглазому о том, что в этот момент нужно успеть загадать желание, и оно обязательно сбудется. Мор, конечно, не верил в глупые сказки, которыми балуют неразумных волчат, тихо смеялся над подобными мечтателями, но иногда так сильно было любопытство, подталкивающее проверить легенду на правдивость.
Что бы я попросил тогда?
Власть? Сила? Уважение? Нет, слишком просто, банально, предсказуемо. Кроме того, Тёмный считал, что однажды всего этого добьётся самостоятельно, не нужна ему в таком деле магия или какая-либо ещё помощь. Или счастье? Большинство же жаждет счастья, гоняются ли за ним или смиренно ждут, когда оно само внезапно нагрянет, и у каждого своё понимание такого расплывчатого слова. Долговязый не мог назвать себя несчастным, у него было многое: кров, где можно спрятаться от непогоды, еда, наличие которой зависит не только от Виша, относительная свобода, позволяющая в любое время делать то, что хочется, если это не выходит за рамки законов стаи, и, главное, отличное здоровье да жизнь тоже до сих пор при нём. Быть может, тёмно-серый не кричал каждому о безмерной радости, не воспевал её, но оставался пока что вполне доволен своим положением.
Так, чуть заметно усмехаясь забавляющим его мыслям, Вишейт, столь похожий на сбежавшую из густого леса тень, рысцой бежал по знакомым холмам, наслаждался теплом, исходящим от пружинистой земли, свежим ветром, ерошащим мягкую шерсть, вдыхая сладковатый аромат щекотавших лапы полевых трав, сплетённый с нотками запаха недавно пробегавших здесь зверьков. И было ему так спокойно, хорошо, что волк начинал терять бдительность, засматриваясь на одиноко стоящие деревья, крючковатые, шелестящие о каких-то своих секретах, ведомых только птицам да мышам, уснувшим в кроне и среди корней.
Вдруг впереди почудился Мору чей-то силуэт, показавшийся несколько знакомым. Но то не удивительно, потому как в Дикой Охоте было крайне мало обитателей, о которых хитрец не знал или не слышал хоть что-нибудь. Наверное, кто-то из прошедших сегодняшнее испытание. Эта догадка была самой очевидной: у молодняка сегодня праздник, вряд ли они будут безмятежно сопеть в логове даже в такой поздний час. Тёмный слегка прищурил красные глаза, принюхался к дующему в его сторону ветру и постепенно стал убеждаться в своей правоте, подмечая дух и характерные черты взбирающейся на холм волчицы. В какое другое время самец вряд ли стал бы начинать разговор, предпочтя равнодушно пройти мимо, но на сей раз спонтанный порыв победил, поэтому долговязый осторожно шёл, почти крался, в сторону почему-то отбившейся от общего веселья состайницы.
— Праздник не задался? — эхом откликнулся подошедший уже достаточно близко Мор, когда до чутких ушей долетела фраза чёрной или, может, всего лишь её обрывок. Виш остановился немного позади, не пряча лукавой ухмылки, с любопытством рассматривая волчицу, фигура которой была очерчена мягкими штрихами лунного света. Поразительно, но, несмотря на скопившуюся за день усталость, красноглазый пребывал сейчас в весьма приподнятом настроении.
876
1703