Верьян вещун, сновидец

Art (c) *TheShadowedGrim

Возраст: 9 весен Вид: волк-варг  Принадлежность: Глас Леса Должность: варг

ОТРАЖЕНИЕ

Рост в холке/вес: 95/65

Цвет глаз: синий

Окрас: темно-серый, почти монотонный

Особенности: полоса светлой шерсти поперек морды

Верьян внушителен. Зверь рослый, с длинными лапами, с широкими плечами. Отчего-то не ощущается чересчур мощным или тяжелым — он весь какой-то слишком подтянутый, слишком резкий, словно неумело вырубленная из серого гранита статуя. Поджарый, будто недоедающий — ребра торчат отчетливо и позвонки выступают на покатой спине.
Движется урывками. Под темп его бега подстроиться зачастую проблематично — длинные лапы дают слишком широкую амплитуду движений, а сам Верьян имеет дурную привычку двигаться на полусогнутых, словно крадучись, и постоянно менять скорость своего передвижения.
Несмотря на крупные размеры и тяжелый костяк, ступает волк довольно тихо и очень эффектно появляется, возникая где-то за спиной. В лобовых атаках не слишком силен — предпочитает выждать момент и ударить исподтишка, ежели ему вдруг выпадает редкий случай влезть в потасовку.
Длинная монотонно-серая шерсть почти всегда безупречно ухожена, но причина тому — доведенная до абсурда любовь варга к чистоте, едва ли его в действительности заботит собственная внешняя привлекательность в глазах чужаков и членов стаи.
Морда у прорицателя достаточно узкая. Уши слишком длинные, сужаются на концах, довольно подвижны. Глаза чаще всего прищурены, имеют характерный для варга синий оттенок. Выражение морды трудночитаемое, но явно недовольное.

ОСНОВНОЕ

Главные качества: Расчетливость, гибкий ум, закрытость, злопамятность.

Цели: Сильнее развивать собственные способности, найти своё предназначение и исполнить его. Продолжать осуществлять связь между Духами и Гласом Леса, приумножать знания стаи и вырастить себе достойную смену.

Эгоцентричен. Большую часть осознанной жизни Верьян следовал своему пути, столько отличному от путей большинства, в одиночестве, и одиночество это отпечаталось в волке налетом эгоизма с примесью четкого осознания величины собственного авторитета. По-своему властен — знает, когда и что говорить так, чтобы в словах его сомнений не возникало. Едва ли, впрочем, абсолютно бескорыстен — по необходимости способен извратить правду в выгодном для себя ключе. Стезя его — сны да древние легенды — субъективна и двояка по природе своей, и двойственность эта дарит волку обширное пространство для маневра.
Закрытый. Верьян не отличается ни любовью к ближнему, ни добрым нравом, ни умением мириться с чужими недостатками. Благодаря своему дару эмпатии варг зачастую легко видит ложь в своих собеседниках, их сомнения и невысказанные желания, а потому в большинстве своём они его разочаровывают или вгоняют в тоску. Варга трудно впечатлить и ещё труднее удержать на себе его интерес.
Если бы судьба Верьяна в самом начале своего отсчета обернулась иначе, и Духи не наградили его своим Даром, волк вполне мог бы вырасти в последнего безбожника. В нем вообще мало какого-то праведного страха, потаенного желания отыскать поддержку в чем-то незыблемом, пусть и неощутимом — но привык волк доверять собственным глазам и ушам, а потому существование Творцов под сомнение не ставит, и жить старается, следуя их Законам.
Много в Верьяне нетерпимости: к полукровкам, к чужакам, к нечестивцам. Впрочем, он уже давно не порывистый малец, и природная целеустремленность зачастую позволяет варгу преступить через эту нетерпимость, ежели требуют того обстоятельства и нужды.
Как ни странно, дипломатичен. Знает, что заказать и на что надавить в разговоре, а потому исключительно полезен. Не так хорош в битве, как в политике, но в целом воин из Верьяна вполне себе сносный. В драках, впрочем, все равно зачастую не участвует или участвует крайне редко — лишь когда все остальные варианты разрешения конфликта себя исчерпывают. Язык у варга острый, но хорошо подвешенный.
Волк потрясающе расчетлив — мыслит всегда на несколько ходов вперед, успешно использует знания о чужих чувствах для своих манипуляций. Ценность отдельновзятого индивидуума всегда ставит ниже ценности всего общества, до тех пор пока в роли этого индивидуума не выступает он сам или кто-то из той малой категории его близких. В противном случае включается личностный эгоизм, а с ним и совершенно отличный путь мышления.
К привязанности не склонен, но ежили все таки привяжется, то зачастую нездорово-болезненно. Отпускать не умеет, прощать — тем паче. Держится будто бы отчужденно, но сам всегда наблюдает, анализирует, лезет в мысли незаметно, но беззастенчиво. С самого детства варг чувствует эмоции, а потому не считает их чем-то сокровенным, относясь к чужим чувствам с потрясающей неделикатностью. Едва ли подобное добавляет ему друзей.

НАСЛЕДИЕ

Детство

Первым смутным воспоминанием Верьяна становится голод. От ещё не ведает, что двое его мертворожденных братьев так и не совершают самые важные, первые свои вздохи. Мать умирает вскоре после рождения щенков. Жизнь серого волчонка оказывается под большим вопросом: находится лишь одна кормилица, да и та с целым выводком из шестерых собственных волчат. Расклад поганый. Взять под опеку чужого отпрыска — обделить молоком кого-то из своих. Выбор юной матери тяжел, но очевиден.
За него просит отец. Будучи воином в весьма преклонном возрасте, он прекрасно осознает, что слабый серый детеныш — его последний шанс оставить после себя потомство. Авторитет старого вояки крепок и непоколебим, трагедия его велика, а мольба в уставших холодных глазах играет свою роль — молодая мать все же соглашается выкормить чужого волчонка.
Когда двумя неделями позднее под чутким взором варга-целителя Верьян впервые открывает свои ярко-синие глаза, его названная мать замирает в ужасе: осознание того, какой грех она чуть не взяла на душу, обрекая на смерть будущего прорицателя стаи, накрывает её с головой.

Юность
Мать боится его. Верьян осознает этот факт безошибочно четко и ужасающе рано. Мысли в голове молодой волчицы роятся спутанным клубком сомнений, стыда и благоговения, и каждый раз она вздрагивает, стоит синим глазам задержаться на ней дольше необходимого.
Верьян знает, что она не мать ему по крови, и что братья и сестры его не более ему родственники, нежели самые поганые стайные полукровки, отвергнутые Творцом. Едва ли подобные открытия расстраивают волчонка — он все принимает как должное, и из всего извлекает свой урок.
Он вообще, кажется, не совсем осознает всю тяжесть своего положения, не замечает косых взглядов соплеменников: слишком увлеченный своими снами и палитрами чужих ощущений, слишком погруженный в себя, слишком настойчиво пытающийся нащупать грани реальности и отделить явь от призраков.

Моментом его пробуждения становится Посвящение. Юный волк не ведает, какие сны насылают ему духи в сплетении корней Священного Древа, но с того самого дня его начинает преследовать тень какого-то предназначения, о котором он не догадывается, и которое ему только предстоит отыскать. Эта неопределенность раздражает, коробит молодой колючий разум — и без того не самый общительный переярок обрастает толстой броней из юношеского максимализма.
Верьян ни с кем не заводит дружбы, не образует никаких уз. Единственными его собеседниками становятся его наставник-варг да пожилой отец. Последний прикладывает немало усилий, дабы наладить общение с единственным своим сыном, но Верьян чувствует явственно налет горечи и смертельную тоску старого воина, и сочетание это раздражает сновидца.
Когда отец его умирает, Верьян злорадно благодарит Творца за неизменно праведный дух своего родителя, исключающий возвращение старого волка в виде заблудшего. Видят духи, нравоучения старика и без того стоят поперек горла.
Скорби в юном волке мало, а благодарности — и того меньше.

Стоит Верьяну проводить свою первую весну, как его наставник вдруг отдаляется от него. Все меньше времени уделяет он своему ставленнику, все короче становятся их совместные занятия. Юный волк чувствует, что мысли целителя находятся в смятении, и все чаще в них мелькает смутный образ какой-то волчицы.
Когда Верьян наконец узнает этот образ, предчувствие недоброго накрывает его с головой — таинственная незнакомка оказывается опытной охотницей Гласа, уже связанной узами брака со свирепым порывистым воином.
Любовь сполна награждает дурака — зубами в спину да вечным сном.
После гибели наставника юный варг умело оборачивает факты в мишуру из собственных догадок и домыслов, высказанных уверенным голосом и сдобренных крупицами лжи. Ревнивого воина, убившего старого варга, приговаривают к смерти по его указке. Впервые Верьян становится дланью правосудия Гласа, и мысль эта кружит юнцу голову.
Смерть наставника выбрасывает юного волка в мир, до которого он ещё не дорос, на должность, к которой он не подготовлен. Десятки глаз смотрят на него из мира живых, сотни — из мира забытых, и Верьян впервые явственно ощущает, как одиночество грызет его изнутри.
Зрелость

После гибели наставника на какое-то время Верьян вовсю уходит в свои сновидения, силясь отыскать в них поддержку и ответы. Лишь Творцы ведают, как ему тяжело: он мечется, обжигается, теряется в хитросплетениях чужих судеб и принимает решения, о которых позднее жалеет. Упорно и неотвратимо мирится он со своей силой, подчиняя её и подчиняясь ей.
Когда варг впервые начинает чувствовать опору под лапами, духи подкидывают ему новую подлянку в лице смышленого синеглазого волчонка, которого ему приходится взять в ученики.
Верьян молод, Верьян порывист и груб, а разум его пока ещё некрепок — учитель из него дрянной, да только другого варга у стаи нет. Потому роль эту волк принимает на себя с неотвратимой готовностью, но к подопечному своему теплых чувств не питает: тяжелой ношей оседает забота о маленьком варге на и без того не самых твердых плечах.

Словно по велению коварного Змея, его ученик Лукс оказывается волком со сложным, порывистым нравом и способностями, не до конца понятными самому Верьяну. Несмотря на то, что делят волки общий дар эмпатии, они словно ступают по двум разным путям. Непонимания между ними много, а разрешить его некому.
Особенно настораживает варга увлеченность Лукса заблудшими. Он и сам ещё помнит, как заманчив для юного разума едва различимый шепот духов, но помнит он и то, что природная недоверчивость никогда не позволяла ему последовать за этим шепотом в темноту. Лукс же стоит на грани, и в глубине души Верьян боится, что грань эта не долго сумеет его удержать.
«Смотри, но не касайся. Слушай, но не верь» — раз за разом повторяет он Луксу, да только глаза у юного варга горят нехорошим фанатичным огнём, и чувствует прорицатель, что слова его не достигают чужого разума.
Верьян терпением не отличается, а потому вспыхивает быстро — ядовитые речи сами собой вырываются наружу, уязвляя юный неокрепший нрав, лишь сильнее отталкивая и без того не слишком привязанного к нему ученика.
Верьян обещает Луксу погибель, надеясь запугать, отвратить от запретного. Он ещё не ведает, что слова его вскорости можно будет окрестить пророческими.

В густом тумане раннего осеннего утра Верьян находит своего наследника у корней Священного Дерева. Раскрытые глаза мертвеца черны, как ночь, а тело его иссушено, словно мертв он уже много лун.
Шквал призрачных голосов накрывает Верьяна с головой, и он не силится им противостоять — лишь близость Священного Древа и Творцов, что незримо стоят за его плечами, спасает варга он участи его ученика.

Он хоронит легкое тело, и лапы его дрожат. С тех пор Заблудшие посещают его сны каждую ночь.

Года бегут стремительно для всех тех, с кем он рос и взрослел, но привычно и обыденно для него самого. В конце концов, что есть время для того, кому уготована вдвое большая жизнь? Названные братья и сестры Верьяна давно уже не возглавляют охотничий гон, а седина покрывает их морды, словно осеннюю землю первый снег — варг остается все так же силен и все так же собою не понят.
Маячат где-то на задворках сознания призрачные ведения о покинутых местах, в которых он никогда не был, и давно забытом артефакте, которого никто никогда не видел. Мысль эта свербит назойливой мухой, как в далеком-далеком детстве, но пророческие сны не спешат дарить ему ответы.

Когда Верьян встречает свою седьмую по счету луну, у стаи появляется новый варг. Ему не нужны видения и сны, чтобы в этом убедиться — волк смотрит в небесные глаза неразумного ещё волчонка, и знает, чувствует наверняка. Судьба есть судьба, какой бы горечью она не сулила, и когда отец маленькой волчицы, родной брат сгинувшего во тьме Лукса, просит Верьяна отпустить от себя ученицу, сказитель отвечает ему резким и прямым отказом.
В глубине души все равно сомневается, боится, хотя виду и не подает. Остается лишь уповать на то, что в этот раз навыки и знания помогут ему уберечь юный разум, но коварный опыт напоминает: духи никогда не посылали ему простых путей.

СВЯЗЬ С ВАМИ

Скрытый текст:

Для просмотра скрытого текста - войдите или зарегистрируйтесь.