зрелище. Белый, черный и красный.
    Зрение всегда проверяют красным, глаза наиболее чувствительны к нему.
    Алые маки брошены в снег ночью.
    Когда человек почти замерз, почти умер, он засыпает в теплой дымке, окруженный благодатной иллюзией.
    Мир Бича, мир Пепелицы – иллюзия. Существует только боль.
    Металлический вкус крови никак не ассоциируется с красным. Металл – серый. Цепкий, он позволяет цветам высокого ключа, устремляясь в будущее, удержаться в настоящем. Это цвет Беккета и Берроуза.
    Пепелица читала дуче Беккета, когда они ехали в поезде.
    Он был в мгновениях добр.
    Пепелица улыбается красной улыбкой, глядя на тюремщика.
    - Прощу… - выдыхают кровавые губы.
    Она почти верит во вновь создаваемую иллюзию.
    Совершенные черты лица Кровавого лорда напоминают скульптуры Рафаэля. На лице выделяются завораживающие скулы. Само изящество и грация спустились в жалкий поднебесный мир.
    Он – абсолютное совершенство в реальности, которую каждый пытается изуродовать. Он – само красное и черное, как она – само белое и красное.
    Нельзя сотворить шедевр, забыв добавить красный.
    Кровь стекает с уголков губ, как недавно слезы вытекали из уголков глаз.
    Прозрачный – цвет стеклянного, гротескного, несовершенного мира. Он не может соперничать с ало-красным миром, который создал Кровавый лорд.
    Полупрозрачный призрак фосфоресцирует пред внутренним взором, мерцает под звездным небом, сквозь него светят звезды, яркие, как бенгальские огни.
    Они тоже заливаются кровью. Прозрачного больше не существует. С помощью бесцветности человек открыл звезды, а затем взял в руки микроскоп, чтобы показать невидимое изнутри.
    Каждое действие над Пепелицей уничтожало в ней Звездное племя.