ИГРИНТ Нир, Кастет

Возраст: Три весны и одна луна Вид: Полуволк-единый  Принадлежность: Дикая Охота Должность: Искусный Дикой Охоты

ОТРАЖЕНИЕ

Рост в холке/вес: 69 см | 60 кг поджарый и жилистый, несколько угловат

Цвет глаз: стальной с холодным небесным оттенком

Окрас: чёрно-бурый

Особенности: энное количество шрамов разной формы на морде и лапах

[indent]Всклокоченная шерсть, хвост, который будто бы хорошенько пожевали, помятые уши, чрезвычайно низкий для волка рост вкупе с удивительной слаженностью и пропорциональностью частей поджарого, жилистого тела - одним словом, "потрёпанный", другие эпитеты в описании внешности Игринта покажутся излишними. Впрочем, не спешите судить: эта бестия двигается, точно стрела, иной раз поражая своей змеиной проворностью; каждый его жест, каждый шаг напоминает взведённую пружину, готовую сорваться в любой момент.
[indent]Примесь собачьей крови являет себя в основном через низкорослость и радужки цвета холодной стали - общий же характер облика вполне себе соответствует волчьим стандартам.

ОСНОВНОЕ

Главные качества: несчастливый обладатель двоякого взгляда на мир; эгоистичный, недоверчивый, скрытный и независимый, прячется за маской грубости

Цели: разобраться с мыслями, найти себе место в мире, попутно получив как можно больше новых впечатлений; наладить взаимодействие с напарником-единым и, вероятно, отыскать свою мать; выжить

Голос: довольно-таки низкий с ярко выраженной хрипотцой; речь немногословна, зато четка и насыщена интонационными оттенками

[indent]Даже находясь среди своих, в стае, бродя меж волков в толпе, собравшейся на охоту, или уже мчась за добычей в едином потоке, Игринт всё равно выглядит если не инородным, чуждым, то явно отдельным элементом механизма, который действует в системе не потому, что так надо, а потому, что сам этого хочет. А если не хочет – уходит; по крайней мере, так кажется всякому с ним знакомому.
[indent]Иллюзия оная недалека от истины: Игринт действительно независим настолько, насколько это вообще возможно, чрезвычайно неприхотлив и недоверчив, привык полагаться исключительно на себя и верить лишь себе, не принимать помощи и довольно болезненно реагировать на собственную слабость. Его совершенно не интересует мнение других, а положение в стае – и подавно; к тому же, он терпеть не может брать на себя ответственность. Приспособленец, Игринт существует по принципу «ты мне – я тебе»; он не имеет ничего против подчинения вышестоящему, если то, конечно, приносит определённую выгоду.
[indent]Несмотря на живой интерес к миру и всему, что в нём происходит, на любопытство, порой толкающее на сомнительные авантюры и чрезмерный риск, черношкурый предпочитает не лезть в чужие дела, коль они его не касаются – каждый имеет право жить так, как хочет. Как и следовало ожидать, к своему личному пространству он относится с той же щепетильностью: за волком не постоит ввязаться в драку даже с противником вдвое больше него, если тот вдруг вздумает перед ним петушиться. Да и, по правде говоря, Игринт не прочь сцепиться и за меньшее – особенно если ему остро не достаёт «новых впечатлений».
[indent]Помимо прочего этот зверь – прекрасный охотник. В охоте его страсть, его азарт, его любимое хобби; он способен днями выслеживать, скрадывать, преследовать и загонять – в подобном отношении Нир зачастую проявляет чудеса терпения и целеустремлённости. Черношкурый умеет «слушать» мир, умеет в полной мере быть частью окружающего пространства, грубо говоря, «чуять природу нутром». В отличие от большинства членов Дикой Охоты, волк верит в богов, духов и прочее сверхъестественное, однако свято убеждён, что всем этим сущностям плевать на смертных, что мир в сути своей грязен, тёмен и кровожаден, и при всех оттенках серости в нём преобладают именно чёрные пятна.
[indent]Да, мысли Игринта отнюдь не так просты, как может показаться на первый взгляд – за грубостью, эгоизмом и мнимой жестокостью скрывается в том числе и его персональная внутренняя дилемма: бесчувственность против страха бесчувственности. Что это значит, легко проследить, например, на отношении к смерти. Для волка жизнь не является безусловной ценностью – он не раз ловил себя на мысли, что вполне способен уничтожить любого, кто встанет меж ним и желаемым, и не испытывает ровно никаких чувств от гибели пусть даже самого близкого ему существа. Именно это и пугает Игринта: холодная пустота и безразличие; конечно, он научился мириться со своей «тёмной натурой», но глас совести после всякого сомнительного действия заставляет болезненные мысли вновь и вновь прокручиваться в голове.
[indent]В том его постоянный внутренний конфликт: чёрное сердце и светлый, «врождённо-правильный» рассудок. Волк остро чувствует свою дефектность; помимо прочего, его угнетает жестокость мира, и странное чувство ущербности дарят редкие примеры искренней чистоты, проявляющейся в ком-то. Где-то за стеной отчуждения Игринт мечтателен и романтичен; словесно пессимистичный в отношении мира, внутри он старается абстрагироваться от его «грязи» и увидеть хоть что-нибудь прекрасное. Вдобавок, несмотря на слухи, волк отнюдь не наслаждается жестокостью и болью жертвы или противника – он просто убивает; точно так же, как дышит, будто это совершенно обыденное действо.
[indent]Под конец стоит сказать, что Игринт не умеет плавать от слова совсем. Более того, он страдает от панической боязни глубины – щенячий мозг просто не смог перенести страх и ужас перед бурлящей рекой на выверке, подарив своему хозяину непреодолимую фобию перед водой больше лужи - и в фобии этой он, конечно, вряд ли когда-нибудь признается.

НАСЛЕДИЕ

[indent]Несколько вёсен назад один молодой, своенравный зубоскал, прежде пропадавший пару недель где-то близ побережья, неожиданно для всех вернулся в Дикую Охоту со щенком в зубах – щенком, в чьих жилах наравне с кровью волка текла собачья кровь. Из всего помёта в три головы дышал только он один, и мать-псица, увидев в сыне слишком сильное сходство с диким родом, ради его же блага попросила самца взять щенка с собой и взрастить под эгидой стаи как полноценного волка. Отец, который ни разу не горел желанием быть отцом, со скрипом, но всё-таки согласился. Конечно, за такой «загул» ему пришлось ответить перед вышестоящими, однако, что самое главное, детёныша позволили оставить; имя ему дали – Игринт.
[indent]Нерадивый папаша с первых же мгновений предпочёл сбагрить отпрыска кормилице: ему не нужна была обуза, он жаждал продолжать свои сомнительные похождения, и воспитание какого-то мелкого полукровки отнюдь не входило в его планы. И хотя впоследствии щенок предпринимал робкие попытки наладить связь с отцом, всякий раз его грубо отталкивали. В конце концов Игринт понял, – не без помощи суровой, но куда более ответственной кормилицы, – что нет у него отца, а есть лишь тот, по чьей вине он когда-то родился. И матери нет, коль она так легко от него отказалась. Приняв сию истину как факт, детёныш замкнулся, научился не доверять никому, кроме себя и обрёл ту самую независимость, которая впоследствии не раз помогала ему выживать. И в какой-то мере Игринт даже благодарен отцу за такой жестокий «урок» самостоятельности.
[indent]Впрочем, у щенка всё-таки был тот, на кого он направил свою любовь заместо нерадивых родителей – кормилица. Строгая, но справедливая лютая самка, которая и сама прониклась к брошенному полукровке чем-то наподобие материнской привязанности. Методы её воспитания, конечно, могли бы показаться чересчур жестокими, однако волчица понимала, что такой, как Игринт, должен пройти закалку более суровую, чем чистокровные волчата – для того, чтобы не оказаться затем раздавленным судьбой, не сумевши справиться с её превратностями.
[indent]Кормилица никогда не защищала его от нападок других, более крупных детёнышей; она стояла и смотрела даже тогда, когда Игринта забивали до полусмерти – а после, зализывая раны на маленьком тельце, анализировала произошедшее и рассказывала, как стоило поступить. Кормилица никогда не отгораживала его от опасностей, позволяя щенку удаляться от норы, самостоятельно исследовать мир и учиться взаимодействовать с ним так, чтобы не погибнуть. Наверное, именно благодаря подобному воспитанию на выверке, сорвавшись с зубов волчицы, протасканный по дну и едва не захлебнувшийся Игринт сумел выползти на берег. После такого, правда, в его сознании на всю жизнь отпечаталось болезненное клеймо фобии перед бурлящей речной водой… но он справился. Выжил. Игринт доказал всем и каждому, что достоин дарованного ему шанса на существование в Дикой Охоте.
[indent]Утвердившись, наконец, в собственных силах, после выверки щенок стал гораздо увереннее и крепче. Он больше не был пеньятой для сверстников: отныне полукровка сражался, как чёрт, с таким остервенением, что уже к годовалому возрасту мало кто решался его задирать. Игринт отстоял своё место, несмотря на рост, который так и не перевалил за отметку самого низкого волка. Унаследовав поистине собачью приспосабливаемость, переярок быстро понял правила игры, установил границы, которые не стоит пересекать, и совсем скоро отношение к нему даже со стороны взрослых стало куда лояльнее. Он не был привязан к какой-либо конкретной «шайке» волчат, не имел постоянных друзей – Игринт в любой момент мог присоединиться к очередной «вылазке» сверстников, в любой же момент мог их покинуть и отправиться исследовать территории стаи в одиночку.
[indent]Когда возраст переярка едва перевалил за год, несчастный случай на охоте забрал жизнь его кормилицы: олень, упав на самку, пробил её плоть своими рогами прямо на глазах у Игринта. И как бы ни была сильна привязанность полукровки к волчице, воспитавшей его, взрастившей, как собственного сына… он ничего не почувствовал. Стоя над бездыханным телом, молодой волк изо всех сил пытался понять, почему он не ощущает ни боли, ни горечи утраты, ни даже пустоты – как будто ничего и не случилось. Игринт так и не смог осознать причину своей бессердечности; он просто смирился, загнав угрызения совести глубоко в самые дальние уголки сознания.  Переярок просто продолжил жить дальше, предоставленный самому себе и стае, правда, теперь уже обучаясь премудростям взрослой жизни у всех, кому не лень было потратить не него своё время.
[indent]К двум годам Игринт сформировался достаточно для того, чтобы пройти обряд посвящения. Конечно, он не любил работать в команде, предпочитая в одиночку бродить по территориям Дикой Охоты, которые он, кстати, изучил уже как свои пять пальцев, в одиночку же охотиться, погружаясь в процесс с головой. Но правила есть правила; вдобавок, как оказалось, при умелом лидерстве – а роль «вожака» на себя взял тогда один из тёмных – Игринт может становиться весьма ценной боевой единицей, неплохо координирующейся с остальными волками. Посвящение группа переярков прошла с блеском, и вся стая приветствовала тех, кто выдержал испытание – теперь уже полноправных членов Дикой Охоты.
[indent]Почти вся последующая жизнь Игринта состояла из самосовершенствования: в первую очередь тела, хотя бы ради того, чтобы голову не занимали посторонние «дурные» мысли. А последних с каждым месяцем наваливалось всё больше и больше. Переярок был слишком склонен к размышлениям, которые, увы, не заводили его никуда, кроме жгучего осознания собственной неправильности. Да ещё и это странное чувство пустоты, тянущее куда-то за пределы территории стаи – будто маяк для мотылька, что неудержимо зовёт сорваться с места. Конечно, Игринт в какой-то мере потакал ему: на месте волку решительно не сиделось, и большую часть времени он бродил по землям Дикой Охоты и даже в некотором отдалении от их границ. Полукровка охотился, исследовал, узнавал, удовлетворяя свою тягу к новым впечатлениям, однако одно-единственное чувство, – тревожная, ноющая тоска, – никак не желало покидать его сердце.
[indent]В конце концов Игринт дошёл и до границ с собачьими землями, хотя этому была причина: он пытался найти отца, который вновь исчез, теперь уже почти на полмесяца. Не то, чтобы полукровка волновался за него… но в глубине души он лелеял смутную надежду на то, что след горе-папаши приведёт его к матери, узнать которую волк хотел хотя бы ради утоления любопытства.
[indent]Отца он, конечно, не нашёл, зато вдоволь нагляделся с берега на величественный замок и воспылал желанием когда-нибудь в него попасть; в обход большой воды, конечно, которая вселила в него панику похлеще, чем бурные речные потоки. Не прошло бесследно и его столкновение с собакой близ границ Ордена – исходом завязавшейся схватки стала гибель пса, и трофей – «кастет», как обмолвился соперник Игринта – тот из интереса отнёс в стаю, где и получил прозвище сообразное своей «добыче».
[indent]Ныне полукровка перешагнул рубеж в три года, однако его по-прежнему терзает странное чувство пустоты, которое он пытается унять, бороздя окрестности стайных владений и почти полностью отдаваясь своему излюбленному делу – охоте. Вряд ли он догадывается, что именно сулит ему это ощущение, вот только будит оно в последнее время не самые созидательные мысли…

СВЯЗЬ С ВАМИ

Скрытый текст:

Для просмотра скрытого текста - войдите или зарегистрируйтесь.